В Амбуазе, крупном в то время городе на Луаре, находилась резиденция короля Карла VIII. Именно сюда он привёз из первого итальянского похода мастеров, намереваясь возвести на месте старого средневекового замка огромный дворец с парками и садами, подобный увиденным им в Неаполе. Работы были начаты и шли полным ходом, когда король умер. Строительство прекратилось. Замок так и остался хаотическим нагромождением старых и новых конструкций.
В 1515 г. на французский престол вступил молодой Франциск I, который немедленно начал перестраивать другой замок — в Блуа, намереваясь затмить его великолепием Ватиканский дворец. Наружный фасад здания, выходящий на откос берега реки, превратили в несколько ярусов открытых галерей с арками, обрамлёнными полуколоннами, пилястрами [127] и рельефами, — создавалось некое подобие лоджий Ватикана, повторявших в свою очередь архитектуру знаменитого древнеримского амфитеатра Колизея. Впервые французский замок смотрел на город не толстыми стенами и крепостными башнями, а лоджиями, что подчёркивало его новый, ренессансный, характер. Правда, зодчие, строившие замок, ещё не были искушены в знании классических норм: формы сооружения далеки от античных канонов, арки большей частью неправильны, а галереи не имеют внутри сквозного прохода и представляют собой просто глубокие ниши. В мотивах украшений мирно уживаются итальянские гирлянды, вазы и обнажённые мальчики-путти с французскими розетками, плетёнкой и саламандрами (геральдическим символом Франциска I). Их сочетание создаёт причудливо-фантастический образ.
В самом удивительном замысле французского Возрождения, замке Шенонсо (1512–1523 гг.), гармонично сочетаются красота окружающей природы и человеческая фантазия. Замок был сооружён на искусственном островке посередине реки Шер. Это небольшое здание с четырьмя башенками по углам увенчано лесом высоких кровель, шпилей, каминных труб; особую живописность ему придают люкáрны — декоративные окна в крыше. Возникает образ грациозный, прихотливый и, можно сказать, женственный. Не случайно именно этот замок принадлежал фаворитке короля Генриха II Диане де Пуатье, а затем его законной супруге Екатерине Медичи.
Леонардо да Винчи, приглашённый ко двору Франциска I, хотя и прожил во Франции очень недолго (он приехал в конце 1516) г., а умер 2 мая 1519 г.), успел внести свою лепту в строительство замков на Луаре. Он спроектировал новую королевскую резиденцию в местечке Роморантен на реке Шер. Этот проект, правда, так и не был осуществлён. Но, возможно, некоторые идеи Леонардо — сооружение совершенного по красоте здания, в формах которого отразились бы законы устройства мира, — получили развитие в Шамборе (1519–1559 гг.), самом грандиозном по замыслу замке в долине Луары. Строгий фасад здания венчает крыша, которая поражает невероятным богатством и разнообразием архитектурных украшений: высокими кровлями, каминными трубами, многоцветными окнами-люкарнами и множеством лёгких беседок, напоминая сказочный городок. С плоской террасы можно обозревать окрестности. В глубине одного из четырёх просторных вестибюлей открывается окутанная полумраком гигантская парадная лестница — две закручивающиеся спирали, заключённые в восьмигранник столбов.
Великолепный Шамбор стал вершиной и одновременно последним образцом оригинального стиля, воплощённого в замках Луары. Претерпев эволюцию замысла от охотничьего замка до парадной резиденции, Шамбор остался почти не тронутым временем памятником начала блестящего расцвета французского Возрождения.
Следующий этап развития французского искусства во многом связан с инициативой и личным покровительством Франциска I. В 30-х гг. XVI в. король-меценат решил расстаться с долиной Луары и перенести место пребывания двора в Париж — историческую столицу Франции. Задумав вернуть этому городу прежнюю славу политического, культурного и художественного центра страны, Франциск I с головой ушёл в проект перестройки главного королевского дворца — Лувра. Тогда же вокруг Парижа возникло целое созвездие малых резиденций короля и его приближённых. Каждая из них должна была служить образцом нового вкуса, нового стиля жизни и нового искусства, призванных поднять престиж Франции в глазах всей Европы.
Для того чтобы осуществить эти замыслы, привлекались самые прославленные скульпторы, архитекторы и живописцы не только Франции, но и Италии: Микеланджело, Бенвенуто Челлини, Андреа дель Сарто. Наверное, не было в Италии в 30-х гг. XVI в. ни одного значительного мастера, который не получил бы заманчивых предложений от щедрых на посулы посланцев французского короля. И если приглашаемый отказывался работать, как, например, патриотически настроенный Микеланджело, то французы стремились по крайней мере купить его произведения, закладывая тем самым основу одной из первых и лучших в мире музейных коллекций.
Школа Фонтенбло
Создателями нового направления во французском искусстве стали два итальянских художника: в 1530 г. во Францию приехал флорентиец Джованни-Баттиста Россо, или Россо Фьорентино (1494–1540), а в 1531 г. — Франческо Приматиччо (1504–1570) из Мантуи. Оба итальянца обосновались в Фонтенбло — местечке близ Парижа, славившемся охотничьими угодьями. Франциск I, страстный охотник, начал там перестраивать очередной замок.
Украшение новых зданий стало главным делом крупной мастерской, где работали французские и итальянские художники, скульпторы, плотники, резчики по дереву, ювелиры и изготовители гобеленов [128] . Мастерская получила название школы Фонтенбло. В 30-х гг. XVI в. её возглавлял Россо Фьорентино. Под его руководством была оформлена галерея Франциска I. Стены в её нижней части обшили искусно отделанными деревянными панелями, а в верхней — украсили картинами на мифологические и исторические сюжеты, в которых в аллегорической форме прославлялся король. Картины обрамлялись рельефами из стука [129] — гирляндами, картушами [130] , фигурами обнажённых юношей в динамичных позах.
В 40-х гг., после смерти Россо, мастерской руководил Приматиччо. О стиле школы Фонтенбло этого периода можно судить по оформлению покоев герцогини д'Этамп, выполненному Приматиччо. Стены комнат были украшены стуковыми рельефами: обнажённые длинноногие нимфы, с тонкими талиями и маленькими головками, в свободных позах, грациозно поддерживали извивающиеся ленты и небольшие овальные панно, над которыми резвились шаловливые амуры. Живопись служила декоративным дополнением рельефов; основной её темой были празднества и маскарады, изображённые в античном стиле. Но в них легко угадывались пышные и красочные увеселения французского двора.
Жеманные нимфы [131] , элегантные Дианы-охотницы [132] , обнажённые и полуобнажённые аллегорические персонажи и портреты придворных красавиц стали главной продукцией французских и итальянских художников школы Фонтенбло. Для них характерна такая общность стиля, что часто невозможно определить, какому мастеру принадлежит то или иное произведение. Именно это искусство — изысканное и манерное, с лёгким оттенком фривольности, сочетавшее виртуозное техническое мастерство с фантазией и декоративностью, — в наибольшей степени отвечало вкусам французского двора того времени.