По преданию, риза Христа досталась воинам, распявшим Иисуса. Один воин был родом из Грузии; туда и попала драгоценная святыня. В 1625 г. Грузию захватил иранский шах, который отослал ризу царю Михаилу Романову. Её торжественно положили в Успенском соборе Московского Кремля и установили по этому поводу новый церковный праздник. Можно себе представить гордость Скрипиных, получивших часть одной из самых главных святынь христианства! Братья решили выразить свою благодарность Богу, построив большой храм. Ярославцам не нравились маленькие изукрашенные церкви московского узорочья: они ценили величественность, крупный масштаб и строили свои храмы по образцу городских соборов. Шестистолпные, пятиглавые ярославские церкви принадлежат к так называемому соборному типу. Церковь Ильи Пророка в Ярославле (1647–1650 гг.) мало уступает по размерам соборам Московского Кремля. А возвели её не на площади и даже не на улице, а всего-навсего на скрипинском дворе среди жилья и кладовых, так же как московскую церковь Троицы — на дворе Никитниковых.
К основному зданию часто примыкали приделы. В Ильинской церкви их три, не считая внутреннего: два примыкают к северной и южной стенам церкви, третий же вынесен далеко вперёд от основного храма и связан с ним длинной галереей. Два первых придела представляют собой одноглавые маленькие храмы, увенчанные высокими горками кокошников. Они в уменьшенном варианте повторяют главное здание, подчёркивая его величину. Третий придел совсем не похож на них, поскольку завершён высоким и стройным шатром, вторящим шатру колокольни. В отличие от колокольни в шатре придела нет окон: он глухой, т. е. чисто декоративный. Его поставили над приделом для того, чтобы выделить этот маленький храм из остальных частей постройки — ведь именно в нём хранился кусочек ризы, присланный из Москвы. Придел посвящался празднику Положения Ризы Христовой в Успенском соборе, а служили в нём только раз в год — в день этого праздника. Таким образом, придел был не столько храмом, сколько памятником — подобно тому как церковь Вознесения в Коломенском была памятником, посвященным рождению Ивана Грозного, а собор Покрова на Красной площади — памятником в честь взятия Казани в 1552 г.
Архитектурные вкусы времён патриарха Никона
Не только ярославцы «оглядывались назад» в своих художественных вкусах. Патриарх Никон, занявший патриарший престол в середине столетия, счёл необходимым обратиться к архитектуре Древней Руси и православного Востока. Очевидно, он усмотрел в узорочности неуместное отступление от изначальных образцов, которое так сурово преследовал в богослужебных книгах, проводя церковную реформу. Никон запретил строить шатровые храмы и попробовал возвести на русской земле копию храма Воскресения и Гроба Господня в Иерусалиме в подмосковном Новоиерусалимском монастыре. Почти все постройки патриарха отличаются суровостью и строгостью, доходящей до аскетизма. Отчасти это объясняется биографией Никона. Происходивший из небогатой крестьянской семьи, он, став священником, был приглашён в Москву и стал известен царю Алексею Михайловичу. Перед Никоном открывалась прекрасная карьера, но после того, как умерли трое его детей, он уговорил жену уйти в московский монастырь, а сам отправился в монастырь на Соловки. Через некоторое время царь, не забывший Никона, способствовал назначению его митрополитом Новгородским. Древнее зодчество Новгорода и Соловецкого монастыря поразило Никона и стало его идеалом. Однако самому Никону властвовать пришлось недолго. Царь был недоволен претензиями патриарха на высшую власть в государстве. Разрыв между Никоном и Алексеем Михайловичем повлёк за собой ссылку и низложение патриарха. А узорочная архитектура продолжила своё победное шествие по стране.
Московское барокко
После смерти царя Алексея Михайловича на престол взошёл его сын Фёдор, которому было всего лишь четырнадцать лет. Юный царь получил хорошее образование: его учителем был известный славянский просветитель и поэт Симеон Полоцкий. Фёдор Алексеевич говорил по-польски и по-латыни, писал стихи на трёх языках, сочинял музыку и сам писал иконы. Он покровительствовал организации в России училищ. Однако царь страдал тяжёлой наследственной болезнью, от которой умер на седьмом году своего правления.
Отзвуки никоновских идей можно усмотреть в строительной деятельности митрополита Ростовского Ионы Сысоевича. Биографии митрополита и патриарха Никона имели немало общих черт: если Никон был сыном крестьянина, то Иона — сыном сельского священника из-под Ростова. Оба они быстро продвинулись благодаря личным способностям. Иона стал митрополитом в том же году, когда Никон стал патриархом, причём обряд поставления Ионы в митрополиты совершил Никон. А когда патриарх, рассердившись на царя, оставил Москву, Иону Сысоевича назначили местоблюстителем патриаршего престола, т. е. заместителем Никона на патриаршестве. Увидев, что царь не торопится с покаянием, Никон внезапно вернулся в столицу и вошёл в Успенский собор именно тогда, когда в нём служил Иона Сысоевич. Патриарх потребовал уступить ему место, и Иона покорно подошёл под патриаршее благословение. Это вызвало сильный гнев царя. Никона отправили в ссылку, а Иону — в его родные места. Ростовская митрополия в середине XVII в. была едва ли не богаче московской. Она простиралась до Белого моря и имела огромные доходы от солеварения: производство и продажа соли в то время были монополией государства, но митрополиту Ростовскому милостью царской дозволялось варить соль на продажу. Иона Сысоевич благодаря этому скопил немалые средства, которые позволили ему полностью обновить свою резиденцию — ростовский архиерейский дом, получивший впоследствии название Ростовского кремля. Один взгляд на строения митрополита убеждает, что название было дано не случайно: высокая зубчатая стена с круглыми башнями действительно напоминает кремль. Не забыли даже башенку-колоколенку, надстроенную над стеной вблизи ворот, — точно такая же несколько ранее появилась на стене Московского Кремля недалеко от Спасской башни. Легенда гласит, что царская семья наблюдала с неё за казнями, происходившими на Красной плошали; на самом же деле она предназначалась для пожарного колокола — набата.
Зачем митрополиту понадобилась такая ограда? От какого врага он думал защищаться? Вероятно, ни от какого: во второй половине XVII в. такие укрепления устарели, они не устояли бы против мощных орудий. К тому же несколько десятилетий назад Ростов уже защитили более современной по тем временам земляной крепостью в форме девятиконечной звезды: её высокие валы до сих пор окружают центр города. Очевидно, Иона Сысоевич пожелал иметь в Ростове подобие Московского Кремля, в котором вместо царя собирался распоряжаться сам.
Над воротами и внутри Ростовского кремля стоят храмы. Они выглядят строже, чем московское узорочье, но наряднее, чем ярославские соборы. По стенам кружевной строчкой проходят колончатые пояски, а вместо полукруглых кокошников стены церкви Иоанна Богослова завершаются треугольными фронтончиками. Может быть, эту черту Иона Сысоевич, подобно патриарху Никону, усмотрел в зодчестве северных русских земель. Оттуда же он заимствовал и форму звонницы: большая, тяжёлая, с массивными опорами для колоколов, по типу она гораздо ближе к звоннице новгородского Софийского собора, чем к колокольне Ивана Великого в Московском Кремле.
