В ранней византийской архитектуре основное внимание уделялось внутреннему пространству храмов. Внешний вид построек был очень прост, лишён украшательств, хотя существует предположение, что стены храмов облицовывали мрамором. В XI в. византийские зодчие, сохраняя однажды найденное конструктивное решение — крестово-купольную систему, начали украшать наружные стены храмов. Например, храм Панагии Халкеон в Фессалониках (1028 г.) отличается декоративностью своих фасадов: многоуступчатые плоские лопатки выступают из стены, глубокие ниши окружают окна, под карнизами «щетинятся» уложенные под углом к поверхности стены кирпичи — поребрик. Нарядна и сама кладка: чередование рядов кирпича и светлого камня смотрится как орнамент, подобный тому, который украшал одеяния василевсов в софийских мозаиках. А позднее из кирпича стали выкладывать орнаменты — круги, кресты, меандры.

Особенно этот приём полюбили мастера Греции, ставшей одной из провинций византийского мира: они вводили в кладку даже глазурованные плитки, блюда и рельефные кресты. Греки в XI в. изобрели особую конструкцию крестово-купольного храма, купол которого опирается не на четыре, а на восемь опор. За счёт этого размер купола увеличивался, и церковь становилась похожа на центрические здания ранней Византии. Вероятно, монахи монастыря Святого Луки в Фокиде очень гордились тем, что их храм, с низким широким куполом, с обходом вокруг подкупольного пространства, где можно было стоять во время торжественных процессий, похож на Софию Константинопольскую. Сияющие мозаики, мраморная облицовка нижней части стен — всё это должно было возвращать зрителя к эпохе Юстиниана, которая уже казалась золотым веком Византийской империи. Собор в Фокиде был скромнее, а его мозаики — более тёмными и схематичными, но причастность к высокому образцу древних мозаик эпохи Юстиниана бросала на всё свой золотой блеск.

Своеобразный тип храмов возник в XI в. на Афоне. Этот гористый полуостров почти на два километра возвышается над уровнем Эгейского моря. В 961 г. Афанасий Афонский, выходец из Трапезунда, создал на южной оконечности полуострова монастырь, за которым закрепилось название Великой Лавры (т. е. главной обители). Будучи в близких отношениях с императором Никифором Фокой и его преемником, Афанасий получал на всё необходимое для обители дань, собираемую в казну с острова Лемнос. И хотя первый монастырский собор при перестройке рухнул, похоронив под развалинами самого настоятеля Афанасия, в начале XI в. храм был отстроен заново — достаточно большой, чтобы во время богослужения вместить всю многочисленную монастырскую братию. Строитель лаврского собора воспользовался крестово-купольной схемой, прочно утвердив купол на мощных устоях, а не на константинопольских изящных колонках. Однако основная часть церкви получила очертания не прямоугольника, а трёхлистника: помимо гранёной апсиды с юга и севера выступали полукруглые пристройки. С запада к этому центрическому трёхлистнику была пристроена широкая поперечная часть с маленькими крестовокупольными церквами-приделами (пристройками) в углах. А полукруглые выступы получили название хоров, что указывает на их прямое назначение: там стояли два хора, исполнявшие богослужебные песнопения.

Поствизантия и время Палеологов

Огромные сокровища хранили в себе византийские храмы. Ещё больше драгоценностей было скрыто в императорских дворцах, в домах знати, а также продавалось на константинопольском торге. В своё время император Константин VII Багрянородный так описывал убранство тронного зала: золотые венцы, дорогие ткани, сверкающие эмали, серебряные подсвечники, большие люстры-паникадила и, наконец, вершина всего — золотой трон за серебряными вратами, на котором восседал император в убранных золотом и драгоценными камнями одеждах. Западные рыцари могли только завидовать несметным богатствам Константинополя. Ни один европейский государь не обладал таким могуществом и богатством, как правитель Византии. Вот только усидеть на золотом византийском троне было не просто: политическая история империи на протяжении многих лет была историей дворцовых переворотов. Последний император из рода Комнинов, Андроник, установивший в стране настоящий террор и обагривший руки кровью наследника престола, четырнадцатилетнего Алексея, был свергнут и убит Исааком Ангелом. Исаак, провозглашённый императором, вместо того чтобы радеть о государстве, стал тратить казну на строительство новых зданий, на благовония и одежду: он никогда не надевал дважды один и тот же хитон (длинную рубаху из льняной или шерстяной ткани). Воспользовавшись недовольством народа, его собственный брат Алексей захватил трон, ослепив Исаака. Но сын Исаака сумел бежать в Италию, где попросил Папу римского и рыцарей-крестоносцев, собравшихся освобождать от «неверных» Гроб Господень, помочь ему вернуть трон отца. В уплату он обещал подчинить Папе византийскую церковь, а крестоносцам заплатить двести тысяч марок.

Рыцари почти без помех дошли до Константинополя и захватили город. Однако в казне оказалась лишь половина требуемой суммы. Попытки Алексея собрать деньги вызвали возмущение жителей; как всегда, в трудную минуту византийской истории появилось множество претендентов на престол, и, пока они боролись между собой, крестоносцы, договорившись разделить Византию, ничтожными силами вновь овладели Константинополем и разграбили его сокровища. 16 мая 1204 г. в соборе Святой Софии короновался первый император Романии (так отныне стали называть Византийскую империю) — фландрский граф Балдуин.

Константинопольские мастера бежали из столицы или стали выполнять заказы новых хозяев — например, создавать скульптурные надгробия для франкских рыцарей. На обломках империи возникли три независимых греческих царства: Никейское, Эпирское и Трапезундское, которые хранили традиции византийской культуры. По-прежнему продолжали украшать портретами императора никейские рукописи. За неимением дорогой смальты для мозаики мастера расписали церкви Трапезунда пёстрыми фресками; продолжали строиться храмы Эпира (область в Северной Греции) — очень простые, немного странные, без купола в центре планового креста. Никейская империя упорно набирала силу: её владения кольцом подходили к Константинополю. В ночь на 25 июля 1261 г., когда основное войско латинян находилось в походе, жители столицы провели в город небольшой никейский отряд. Отобрать Константинополь обратно рыцари уже не смогли. Три недели спустя император Никеи Михаил Палеолог триумфально вошёл в древнюю столицу через Золотые ворота и основал свою династию, давшую название последнему высочайшему взлёту византийского искусства — «палеологовскому ренессансу».

Воссозданная Византийская империя и по территории, и по богатству далеко уступала прежней. Константинополь был полуразрушен; кони греческого скульптора Лисиппа (IV в. до н. э.), служившие украшением константинопольского ипподрома со времён Константина Великого, стояли теперь в Венеции на площади Святого Марка; драгоценные изделия византийских ювелиров перешли в католические соборы; лучшие произведения императорских книгописных мастерских попали в латинские библиотеки. Прививка византийской культуры, полученная Западной Европой, благотворно сказалась на дальнейшем развитии её искусства — особенно искусства Италии и южных областей Франции. Но и Византия не осталась лежать в руинах: осознав победу над грозным врагом, она восстановила свою государственность, утвердила «правую веру», что вызвало духовный подъём в византийском обществе, по масштабам не сравнимый со скромным экономическим подъёмом. Гордые византийцы ещё раз вспомнили о своих истоках, и дух эллинизма снова соединился с духом учения Христа.